Началось подведение итогов проекта Ульяновского отделения Российского географического общества (РГО) «Культурное наследие зон затопления Куйбышевской и Саратовской ГЭС».
Проект оказался копией аналогичного проекта «Святыни Татарстана», который реализуется у наших соседей, но в Ульяновской области удалось добиться большего, нежели просто нахождение координат затопленных церквей и возможный монтаж памятных знаков. При этом уникальный исторический материал удалось добыть в первую очередь в архивах, а не на дне Волги.
Возможностью провести серьёзную исследовательскую работу с успехом воспользовался ученый из УлГПУ Евгений Бурдин.
Мы встретились с господином Бурдиным и выяснили, что же все-таки скрывает от нас Куйбышевское водохранилище.
Евгений Бурдин автор нескольких книг и монографий, посвященных истории образования Куйбышевского водохранилища, один из немногих экспертов в России по теме затопления Волги.
- По чьей инициативе начался проект?
- По моим данным это все-таки был Егоров [Игорь Егоров — председатель Счетной палаты региона, заместитель главы попечительского совета местного отделения РГО].
- Это было развитие прошлогодней идеи с поиском в Волге древних кораблей?
- Не совсем так. В Татарстане проект «Святыни Татарстана» действует с 2010 года. То же самое они там ищут. Он [И.Егоров] про это, видимо, услышал. А у него есть идея-фикс — сделать местное отделение РГО лучшим по России. И он начал собирать разные идеи со всей России. Так и возник прототип проекта «Святыни земли Симбирской» по аналогии с проектом соседей. Но название в итоге поменялось, стало более научным. Скажу, что в итоге у нас получилось лучше, чем в Татарстане. У нас богатейший материал. Они там как: приедут, нырнут, потом памятный знак ставят, курултай собирают из местного населения и все. Ни книг, ни статей, ничего — чистой воды пиар получается. В научном же плане — ничего. Они поэтому и попросили меня и там быть научным руководителем проекта.
- В этой связи сразу возникает вопрос — а что было конечной целью ульяновского проекта?
- Конечная цель — это, прежде всего, составление списка затонувших церквей, выяснение их истории, какие-то, может быть, неизвестные факты их храмовой истории, священнослужители и так далее. Также определение когда и при каких обстоятельствах храмы были затоплены. И, конечно же, определение координат и проведение подводных работ на местах. Всего мы провели подводные погружения по шести храмах, нашли четыре фундамента. Для чего? Для того, чтобы определить точные координаты. До этого они были известны лишь по старым картам — точные там координаты или нет никто теперь не знает. И, наконец, после определения координат, планировалось установить памятные знаки на берегу как можно ближе к той точке, где располагается затопленный храм.
- Как я понимаю, с момента затопления крупная подводная археологическая экспедиция проводится в первый раз. Как удалось найти эти затопленные фундаменты
– их же, скорее всего, уже замыло?
- Конечно, стен или правильных очертаний мы не увидели. Ориентироваться приходилось на крупные груды обломков кирпича вблизи определенных заранее приблизительных координат. С большой долей вероятности можно говорить, что это и есть остатки фундаментов. Морозов [губернатор Ульяновской области Сергей Морозов] у меня спрашивал «А почему вы не находите там стены?». Я говорю: «Сергей Иванович, все это зачищалось, все это взрывалось, а потом все это еще замыло-размыло и все заилилось». Естественно, что на поверхности там только половинки кирпича, в основном даже мелкие обломки.
- Помогали ли материалы Куйбышевской археологической экспедиции, которая проходила до затопления водохранилища? Исследовали ли тогда вообще храмы?
- Нет конечно. Единственная экспедиция, которая это исследовала, полулегальная, была от Краеведческого музея. До сих пор сведений о ней я не могу найти. Гриценко, наш уже покойный историк, и еще человек пять прошли по пойме правобережья прямо перед затоплением и отсняли Тургенево и еще ряд сел, в том числе и остатки церквей.
- Сколько храмов в итоге удалось выявить? - Координаты у нас есть по девяти храмам, по остальным нам координаты найти не удалось. Работы с погружением велись по шести храмам.
- По каким именно? - Первый этап был у нас в марте. Обследовали затопленную часть Старой Майны, Александро-невскую церковь и в шести километрах от неё к северо-востоку Николаевскую церковь. Нашли фундамент только у нее.
В августе мы ныряли около Архангельского и бывшего села Ботьма (Чердаклинский район). Нашли только храм в Архангельском. Потом поехали в Никольское на Черемшане (Мелекесский район), там искали весь день, но кое-где обломки камней там нашли. Потом поехали в Сенгилей, где был Покровский собор. Но там мелоководье, буквально по пояс воды, там тоже определили где он стоял, буквально в 100 метрах от берега. Сначала мы думали, что уложимся в бюджет и обследуем девять храмов, но в итоге оказалось, что все это достаточно дорого, и получилось только по шести поработать. Но а так, я сразу говорил нашим властям, больших перспектив там не будет. Для меня главная составляющая была научная. Много сведений из архива извлекли, много фотографий нашли, по старой Волге много воспоминаний нашли. Материала у меня очень много.
- Стоит ожидать новой книги?
- Да, я написал в заявке, что планируется издание фотоальбома. Пока, правда, непонятно за чей счет, идея поэтому висит в воздухе.
- Что нового удалось добыть из архивов?
- По храмам?
- Не только. Я понимаю, что храмы были только поводом, чтобы провести углубленную работу.
- Церкви — это было желание Морозова и Егорова. Я расширил, потому что про церкви читать в фотоальбоме никому не будет интересно. Храмы же возникали не на пустом месте. Относительно Архангельской церкви я, например, нашел факт, что около неё было булгарское каменное надгробие. К сожалению, пока я не нашел его фотографий. По каждому селу, когда мы работали со старожилами и с архивами, конечно, выяснялись какие-то интересные данные. Например, только по селу Архангельское, удалось найти более 90 фотографий до затопления. И это только малая часть того, что мы нашли. Материал отличнейший. Очень много выявили объектов природного и культурного наследия. И это не только по затопленным, но и по частично затопленным селам. Шикарная легенда осталась по Волостниковской церкви. Она тоже была разрушена, хотя и не попадала в зону затопления.
- Что за легенда? - Там жил помещик, очень жестокий. Он впал в летаргический сон, его похоронили, а через два-три дня кладбищенский сторож услышал из склепа, где был похоронен помещик, дикие крики. Он побежал к батюшке. – Батюшка, что делать? Помещик, видимо, проснулся, бушует. – А ничего. Если мы его раскопаем, то он нас закопает. Уникальная легенда, бабушки старые мне рассказали. Масса всего интересного.
В ближайшее время мы совместно с господином Бурдиным на базе уникального материала планируем рассказать нашим читателям про то, как выглядела Волга до затопления, о тех селах и деревнях, которые ушли под воду, и о тех историях и легендах, которые были с ними связаны.
- Это все очень интересно и стоит отдельного обстоятельно рассказа. Давайте вернемся к итогам экспедиции. Вы говорили, что планируется около мест, где находились выявленные храмы, ставить памятные знаки. Какие они будут?
- Зависит от Егорова, он куратор проекта.
- А Вы что предлагали? - Я предлагал просто памятный знак, в виде стеллы. У нас далеко не все православные.
- Планируется ставить их около всех выявленных затопленных храмов?
- Осталось 260 тысяч, дай бог хватит на несколько памятных знаков.
- А не наметили, где будете первые знаки ставить?
- Пока запроса такого не было, поэтому могу сказать только ориентировочно. По значимости если, то это Покровский собор в Сенгилее, Головкино, Архангельское. Самые почитаемые храмы были там.
Источник: http://ulgrad.ru/?p=125031